Коллектив, названный в честь персонажа романа Ильфа и Петрова «12 стульев» — поэта-халтурщика Никифора Ляписа, — впервые прославился в 1990-е годы благодаря смешливым и стебным песням. Хиты «Ау» и «Ты кинула» звучали тогда из каждой колонки. Тем удивительней, что в середине нулевых группа под управлением Сергея Михалка вернулась с резкими и серьезными текстами с жесткой критикой властей предержащих. В родной Белоруссии «Ляпис Трубецкой» попал в черный список музыкантов, не имеющих права выступать на территории страны, а на его лидера было заведено уголовное дело.
О метаморфозах и перипетиях судьбы с Сергеем взялись поговорить Николай Копейкин и Андрей Кагадеев — участники культовой ленинградской группировки «НОМ», которые ввели в русскую музыку термин «ироничный рок» и обогатили отечественный кинематограф такими шедеврами абсурда, как фильмы «Пасека», «Хозяева СССР, или Обезьянье рыло» и «Фантомас снимает маску». Поскольку Михалок с группой в этот момент находился на гастролях по России, а Копейкина с Кагадеевым разделяли тысячи километров между Санкт-Петербургом и Китаем, разговор решили вести в переписке.
КОПЕЙКИН: Ну здравствуй, Сяргей Уладзiмiравiч!
МИХАЛОК: Здравствуйте, Андрей и Коля! Как давний фанат «НОМа» очень волновался перед интервью и полночи придумывал остроумные ответы на предполагаемые вопросы. Правда, с утра все забыл, только один ответ помню: «Порш-Кайен».
КОПЕЙКИН: А мы тоже твои большие поклонники — еще с твоего стародавнего проекта «Саша и Сирожа». Может, расскажешь нашим читателям, что это такое было?
МИХАЛОК: «Саша и Сирожа» задумывался как аудиопроект для дальнобойщиков. Ведь в пионерлагерях, на спортивных сборах, в походах ребята из моего советского детства вечерами рассказывали друг другу страшилки про гроб на колесиках и черную руку. Когда появились первые видики у самых обеспеченных и блатных, особой популярностью пользовался пересказ фильмов. Поэтому истории про Коммандос, про Нечто я впервые увидел не на экране, а услышал от более продвинутых ребят. Тогда я вместе со своим другом Алексеем Хацкевичем, сыном известного белорусского художника-диссидента, решил все это пересказать, но уже для взрослых и с персоналиями 1990-х. В наших страшилках были рассказы про рейв, бандитов, МММ, Кашпировского и спирт «Рояль».
КАГАДЕЕВ: «Под ногами моими грязища, и нету зубов коренных, а ты требуешь новые тыщи, штоб куплять диколоны на их...» Цитата из проекта «Саша и Сирожа», альбом «Скаты!».
КОПЕЙКИН: Эта вещь мне особенно глубоко запала в душу. С видеоверсией я не знаком — знаю только, что там двое носатых мужчин смешно разговаривают и их сложно отличить.
МИХАЛОК: Да, потом все это выросло в телепроекты «Калыханка» и «Желтуха», ставшие популярными в Белоруссии и на Украине. Проекты были наполовину импровизационными, поэтому и нам, и людям всегда было интересно, куда выведут нас наши больные фантазии. Правда, сейчас мы находимся в декретном отпуске, покамест не родим новые воплощения для наших героев.
КОПЕЙКИН: Публика «Ляписа Трубецкого» — в основном молодежь, причем не из бедных слоев. Все очень счастливы на концертах и вполне прилично себя ведут — никто не ломает клубную мебель, пьют в меру, но отрываются, как в последний раз. А отличается ли белорусская публика от российской или, например, украинской?
МИХАЛОК: На наши концерты в Питер, Киев, Москву, Вильнюс, Варшаву, Смоленск — не важно — приезжают тысячи белорусов. И отличить их от местных фанатов можно только по запрещенным на родине флагам — бело-червона-белым, флагам истинной, свободной и независимой Белоруссии. Молодежь в принципе везде одинаково одевается, угорает на концертах, подпевает мощным хором. Мы говорим с ними понятным языком, полным юмора и гротеска. Даже песни «Рабкора» — серьезной, в общем-то, пластинки — со сцены звучат очень позитивно. На концерты ходит много спортивных ребят — попрыгать и помериться своей молодецкой удалью. Драк и экстремизма не наблюдается.
КОПЕЙКИН: Как вообще воспринимают вас СМИ? Как диссидентов или все-таки как артистов, несущих радость?
МИХАЛОК: Мы артисты, несущие радость, — это могу сказать точно. А СМИ я не особо мониторю, так как совершенно не пользуюсь интернетом и практически не читаю газет и журналов. Мы группа спорная, противоречивая и дерзкая, и, разумеется, у нас хватает недостатков. То, что журналисты нас анализируют, подвергают сомнению и критикуют — это нормально, такая уж у них работа. А я буду идти вперед интуитивно, так куда интересней. КАГАДЕЕВ: Ты сыграл роль Шерстюка в нашем фильме «Звездный ворс» — получилось очень смешно и талантливо. Как тебе самому было в этом качестве и что подумали потребители «серьезного» творчества Сергея Михалка, узрев тебя в роли комедийного придурка?
МИХАЛОК: Лично я просто рад, что снялся в «Звездном ворсе». Это настоящая мечта для фаната: «Я — в кино “НОМа!”» Шерстюк очень похож на персонажа старого «Ляписа», так что играть его было легко и свободно. Я же не хочу, чтобы меня сегодняшнего воспринимали как чересчур серьезного мессию-проповедника. Я люблю смешить людей, но в разумных дозах. В старом «Ляписе» этот смех перешел в пошлое и вульгарное ржание — и это чуть не погубило группу и вообще всю мою жизнь. Поэтому участие в «Звездном ворсе» дало мне возможность показать свою клоунскую грань, напомнить поклонникам, что я остался веселым и простым парнем.
КОПЕЙКИН: Будь я журналистом, меня бы первым делом заинтересовала эта странная перемена в творчестве «Ляписа Трубецкого». Я помню дико популярную на всех музканалах группу с красочными видеоклипами, упитанные лица музыкантов в ярких одеждах, с челками — этакие персонажи Николая Носова из Цветочного города. Потом какое-то затишье в эфире на несколько лет — и вдруг... Когда мы с Андреем решали, кого взять на роль Шерстюка в нашем фильме, то подумали о Сергее Михалке, памятуя твой образ по старым песням. И кого мы увидели? Спортивного вида мужчина, лысый, в наколках... А что мы теперь слышим на концертах? «Священный огонь светит в ночи, священный огонь согревает в холод, я даю свою ладонь тем, кто остался молод...» Вроде «Ляпис», но совсем иной. От графомана Никифора Ляписа и следа не осталось. Сравнить те же песни «Ау» и «Манифест», челки-бородки и лысины-татуировки. Приходит на ум персонаж Хармса Перечин, который сел на кнопку, и с того момента жизнь его переменилась: из тихого, задумчивого человека превратился в форменного негодяя. Уж будь добр, Сергей, отчитайся перед лицом товарищей, проясни ситуацию: что произошло?
МИХАЛОК: Очень верное сравнение. Я сел на такую большую кнопку, что подпрыгнул до потолка и разбил головой люстру. Кстати, я не шучу, на одном из концертов я разбил огромную люстру ценой в пять тысяч долларов. К счастью, хозяева заведения были нашими фанатами и за пару автографов простили мне это маленькое хулиганство. Так вот, когда я подпрыгнул и ударился, тогда-то и прозрел. Я был жирной тупой свиньей с затухающим творческим огоньком, растерявший друзей и уважение. Может, это и были инопланетяне, может, это они превратили меня в тупую биомассу, не знаю... Но с альбома «Капитал» я как заново родился.
КОПЕЙКИН: То есть это не было продуманным продюсерским ходом?
МИХАЛОК: Продюсеров как таковых у нас нет. Тут все скорее друзья и соратники, мы все решаем сообща, часто без анализа. Действуем интуитивно и быстро, неожиданно для врага. Это тактика воинов маори.
КОПЕЙКИН: У нас с Андреем есть еще один вопрос, как у членов объединения «Колдовские художники». В последнее время стали все чаще подниматься темы из области непознанного и случайного. Мы не играем в оригинальность — нас это интересует в связи с готовящимся арт-проектом. Все серьезно. Поэтому и вопрос к тебе серьезный. Всемирно известная болгарская ученая Ваенга предсказала в 2021 году официальную встречу землян с инопланетниками. В научных кругах всего мира не прекращаются жаркие дискуссии на эту тему. Хочу спросить тебя, а веришь ли ты во множественность миров? Не замечал ли ты в небе необычные объекты различных форм, привлекшие твое внимание? Ведь, как сказал великий писатель Вадим Шефнер, «Средь множества иных миров есть, может, и такой, где кот идет с вязанкой дров над бездною морской».
МИХАЛОК: Я не знал, что известная российская певица Ваенга еще и болгарская ученая, но теперь куплю все ее альбомы для повышения эрудиции. А в инопланетном присутствии я уверен. Свидетельств тьма. Древние пирамиды и Стоунхендж, зимние олимпийские объекты в тропиках Сочи-2014, ледовые дворцы и библиотека в родной Белоруссии. Человек не способен задумать и воплотить такие алогичные, с нашей точки зрения, задачи. Наверное, гуманоиды маскируют под этими объектами свои лаборатории по производству биороботов. Я даже в себе иногда не уверен. В моих снах много фантастических воспоминаний, а в лексиконе — слов, значения которых я не понимаю: Эпсилон Эридана, протуберанец, глоссолалия. Возможно, меня тоже подменили, и теперь я выполняю какую-то миссию марсиан. Я знаю, что у вас, Коля и Андрей, очень много знакомых в Российской академии наук. Может, возьмут мою ДНК на анализ, вдруг я ящер?
КАГАДЕЕВ: Многие так называемые «фронтмены» зачастую теряют адекватность восприятия окружающего мира. Тебе, как человеку, стоящему перед устремленной толпой и при этом не утратившему человеческого облика, известны «лекарства»? Или это врожденное — кому-то нельзя на сцену, как нельзя употреблять алкоголь — голову сносит?
МИХАЛОК: У меня никогда не было адекватного восприятия мира, поэтому мне нечего терять. Я смешной, разрисованный, лысый 40-летний гопник в шортах и кедах. Где тут взяться пафосу и нарциссизму? Я сам долго смеюсь со cвоих нелепых высказываний и лаж на всех фронтах. Самоирония как высшая степень самосозерцания — вот мой жизненный девиз.
КАГАДЕЕВ: Еще хотелось бы узнать немного о твоем детстве. Это правда, что ты родился в Германии? Вот у меня мать — учитель немецкого, в 1970-е занималась Клубом интернациональной дружбы, возила школьников в ГДР, я и сам с немцами переписывался, марками-открытками обменивался, немецкий рок слушал, но побывать не довелось. Скажи, здорово было тогда в ГДР?
МИХАЛОК: Дело в том, что моя мама работала поваром в ГДР и там познакомилась с молодым офицером, моим отцом. Там же, в Дрездене, родился и я. Из Германии я помню огромный зеленый ковер и няню-узбечку. Когда мне было два или три месяца, моя семья переехала в маленький городок Славгород, который находится в Кулундинской степи на равнинном Алтае. Я ходил сразу в несколько кружков: самбо, плавание, авиамодельный, футбол, еще играл в заводском духовом оркестре на городских праздниках и парадах. Оттуда у меня любовь к медным духовым, к спорту и к большому скоплению людей.
КОПЕЙКИН: Недавно я прочел результаты исследования заграничных психологов по поводу счастья. Там говорилось о каких-то важных условиях, при которых человек чувствует себя комфортно в жизни, по-нашему — счастлив. И одно из них было про чувство удовлетворенности своей страной и своим гражданством. Вот попер тебя Батька из Белоруссии. И приехал ты в Россию. Насколько болезненно это чувство — быть поневоле изгнанником из собственного дома?
КАГАДЕЕВ: То есть вот на дворе 2013 год, мы в центре Европы, люди свободных творческих занятий, а ты, Сергей, не по своей воле лишен возможности выступать перед публикой, на родном языке которой творишь. Случай уникальный по-своему. Каково тебе в этой шкуре?
МИХАЛОК: Я вырос и жил в России до 18 лет и не считаю себя здесь чужаком. Конечно, я скучаю по родным и друзьям в Белоруссии, но одиночество и полевые аскетичные условия жизни кочевника меня не угнетают. Скорее, я вижу в этом какую-то романтику. Я не убийца, не бандит, не вор, не террорист, поэтому меня не мучают угрызения совести. Многие белорусы разделяют мои взгляды, и это позволяет мне не жалеть о своих поступках. Жанр нашего коллектива — это хулиганский, резкий, провокационный ска-панк. Истеблишмент, солидные дяди, буржуа и чинуши, церковники бесятся от таких, как мы. Их реакция предсказуема: запретить, спрятать, предать забвению, но актуальное искусство и рассчитано на различные — в том числе и полярные — реакции. Я знал, о чем пою, говорю и снимаю клипы, как выгляжу, я осознанно вызываю реакцию на себя. Чего мне теперь плакать и разыгрывать карту героя и политбеженца?
КОПЕЙКИН: Мне кажется, пора метаморфоз у твоего коллектива в самом разгаре. После напористого агитпопа выходят в свет «Веселые картинки», где слышны совсем иные нотки. Ярость откатила, исчезли огоньки ностальгии, появилась этакая созерцательность. И вдруг острый нож из кармана по имени «Рабкор»... Вы что там, прыгаете на этой хармсовской кнопке, что ли?
МИХАЛОК: Метаморфозы и мимикрия для творческого коллектива — необходимость. Потому что предсказуемость созвучна посредственности. Мы играем на отсутствии логики в своих поступках. Творческий поиск, ломка стереотипов и новая форма выражения — как творческое кредо, а удивление — как часть нашей художественной концепции.
КОПЕЙКИН: Ой, забыл про самое главное спросить. В научных и общественных кругах существует мнение, что опыты, проводимые в женевском ЦЕРНе на базе БАКа (Большого адронного коллайдера), несут непосредственную угрозу не просто планетарного, но галактического масштаба. Физики уже на пороге открытия так называемой частицы Бога и в ближайшее время готовы к проведению главного эксперимента: имитации Большого взрыва, но в микроскопических размерах. Есть опасение, и небезосновательное, что после подобных опытов все накроется медным тазом и наступит полный Кобзон Хиггса, несмотря на потраченные 14 миллиардов долларов. Готова ли группа «Ляпис Трубецкой» к такому повороту дел, и если да, то какие советы ты можешь дать для спасения Вселенной?
МИХАЛОК: Ученые, ботаны, вундеркинды, гении, титаны мысли, лидеры от Бога, просвещенные и просветленные проповедники, гуру — именно эти ребята благодаря своему энтузиазму превратили планету в лабораторию, а мы, как маленькие мыши, помогаем участвовать в их религиозных экспериментах, запускаем в космос какие-то бандуры, скупая технику и девайсы. Совершенно безумной толпой вслед за своими лидерами прыгаем, как стадо безумных библейских свиней, в любые пропасти и находим счастье жить на дне какой-нибудь лужи в тепле и темноте. Лично я вот предлагаю всех выше названных персонажей изолировать — можно где-нибудь в свободной экономической зоне типа Гренландии. А самим жить жизнью первых колонистов: пасти скот, собирать ягоды и грибы, ловить рыбу, а конфликты решать в кулачных боях или перетягиванием каната. Так, я думаю, мы еще тысчонку лет протянем, пока какой-нибудь выскочка не изобретет колесо.
Уважаемые посетители, при копировании материалов с нашего сайта, пожалуйста, указывайте ссылку на ljapis.ru. Спасибо.